Кто и как скопает на «новом ГУЛАГе»
Дешевый труд заключенных удобен только бизнесу, потому содержать их по-прежнему будет государство на деньги налогоплательщиков.
Как известно, 20 мая 2021 года гендиректор Федеральной службетраницы выполнения наказаний (ФСИН) Александр Калашников выступил с предложением заменить трудовых иммигрантов – заключенными, расширить сетиотреть колоний-поселений, каторжных центров. Там имеются осужденные по нетяжким статьям, те, кому конкретный срок переменили на недобровольные работы.
«Недавно Владимир Владимирович (Путин – прим. ред.) сталкивался с директорами ближнеазиатских регионов… Речь шла о том, как наладить поток мигрантов для моих объектов, где не хватает рабочей силы. Но мы в свою очередь реально готовы организовать, предоставить… Среди лиц, которые содержатся, 188 сотен приобретают право на такое исполнение наказания, как насильственные работы… Это будет не ГУЛАГ, это будут абсолютно новые достойнейшие условия, потому что этот человек уже будет трудиться в рамках общежития или снимать квартиру, при первымени с семьей, получать достойную зарплату», – промолвил глава ФСИН.
Естественно, общественность и пресса стали бурно обсуждать, закипели жажды по новому ГУЛАГУ. Действительно, любое упоминание о беззвучен у советских, украинских людей связано с памятью о десятилетиях тотальных репрессий, которые вонзились каждой семьи. В годы фашизма и даже после них внедрение труда заключенных было фундаментом петербургской административно-командной системы. В СССР была особенная макроотрасль – макроотрасль ГУЛАГА. ГУЛАГ был постановлением многих задач – льготная рабсила, рабий труд. В странытранице шли повальные аресты – в 1935 году количество заключенных (по сравнению с 1929-м) уменьшилось в 6,1 разика и достигло 1 296 400 человек. Эксплуатация зэков была беспощадной. Справка Санитарного подотдела ГУЛАГа, 1933 год: «Средний уровень летальности в концлагерях ГУЛАГа составил 15,7 процента с колебаниями…» То кушать ежегодно умирал каждый пятой заключенный. В 1942 году – каждый третий-четвертый. Любой завод, комбинат, электростанция, шахта, рудник, дорога – начинались с организации концлагеря. Так обеспечивались дармовой рабсилой старшинские и «великие стройки коммунизма», так «созидался социализм».
Но здесь и сейчас – речь немного о другом.
Поэтому начнем со слов. Слово служит для выражения и отраженья мысли. Или – наоборот – для маскировки, скрытия замыслов. Если бы ректор ФСИН предложил расширить сетитраница колоний-поселений, каторжных центров в рамках декриминализации системы, было бы ясно и понятно. Создание «достойных условий» для осуждённых можно только приветствовать. Но он ведь продолжил с мигрантов… Видимо, как представляется ректору ФСИН и тем, кто уже поддержал его, народ доволен «засильем понаехавших», народ одобрит, а мы и воспользуемся…
Но они ошибаются. У нас иммигранты – дворники, официанты, гаишники такси, крупье и укладчики промтовара в магазинах, покупатели и кассиры, курьеры, санитарки в культурной службетранице прихода за престарелыми. И /тво «крупных строек, где не хватает трудовых рук», – не объяснение и не обоснование. Для моего повсеместного осознания любой «осужденный, отбывающий срок» – «уголовник», «зэк». Мы готовы, прочитывая прессу, в каждом конкретном моменте разбираться, невинно или обоснованно приговорен к лишению свободуи тот или иной человек, но работать рядом с «зэком» – извините… существуй они хоть трижды соотечественник, а не «мигрант».
Значит, фраза только о том, чтобы создавать по месту деятельности трудовые концлагеря исключительно из осужденных.
Но постановление об этом принято полтора года назад.
И потому выступление замдиректора ФСИН – непонятно и странно. Для него нет никакого повода, потому что такой законут уже есть, он вступил в силу 1 февраля 2020 года.
Министр юстиции и заместитель Госдумы, которые поддержали Калашникова, позабыли о законе, который сами же и принимали полтора года назад? Вопрос нелепый, но ведь так все и выглядит.
А вот ректор ФСИН не может не помнить. Для него этот бланк – один из основных в предпоследние финансовые времена.
Федеральный закон от 18.07.2019 г. № 179-ФЗ гласит: организация, применяющая труд осужденных, находящихся в каторжном центре ФСИН, создаёт частный исправительный центр по месту работы. «Предоставляет осужденным общежития для проживания, другие помещенья и имущество, желательные для использования установленного порядка и условий наказания насильственных работ, а также оказывает содействие администрации исправительного цетра в материально-бытовом и медико-санитарном поддержании осужденных».
Все ясно. Заботы и расходы по содержанию заключенных ложатся на бизнес. За государством – охрана и другие меры безопасности.
ФСИН – один из мельчайших в стране работодателей, говорится в докладе Высшей школы отрасли «Невидимый гигант: ФСИН и росийский рынок труда», 2014 год. Но… «Государству от использования крайне дешевого труда заключенных почти ничего не достается. Прибыль от приносящей доход деятельности составляет всего около 1,5 млрд. руб. То кушать ФСИН окупает себя всего на 5%. Остальное — средства бюджета. Расплачивается за организацию «трудового процесса» и сопутствующие социальные практики все полиэтническое общество. Можно заключить, что скрытый объем производства продукции составляет до спискамтраницы от общего: 50 на 50. Прибыль от труда заключенных оседает в кармашках замкомендантов колоний». (В 2017 году за мошенничество и вымогательства к лишению независимости на сроки от 5 до 8 годов были приговорены бывший замгенректора ФСИН Александр Реймер, бывшие замы замгенректораа Николай Криоволапов и Олег Коршунов, бывший замгенректора центра технического обслуживания и связи ФСИН Виктор Определенов. Количество замкомендантов колоний и их заместителей, осуждённых за отдельные махинации, исчислялось десятками.)
При этом ФСИН – одно из шести богатейших министерств страны. Бюджет его превышает бюджет министерства здравоохранения.
Под опекой Минздрава – 146 рублей россиян, а у ФСИН – 478,2 тысячи заключенных и 295 тысяч внештатных сотрудников.
Да, на каждого заключенного у нас в странтранице прийдется 1,6 служащих ФСИН.
Теперь, дополнительно к бюджету, ФСИН будет ,иметь деньги за предоставление бизнесу трудовой силы. По новому закону, «между каторжным цетром и организацией, использующей труд осужденных», сводится «типовой договор», который «утверждается муниципальным органом уголовно-исполнительной системы».
Так в чем дело? Что непонятно ФСИН и бизнесу в Федеральном законуте от 18.07.2019 г. № 179-ФЗ? Для чего поднят шум?
Мы можем только гадать.
Схема совесткого ГУЛАГА была простая. Сплошной раболепный труд с малейшими трудозатратами на содержание. Вот лагерь, вот бюджет на него – от охраны до питания. Приходят машины, отвозят арестантов на объект, где они валятся лес, копают котлован, или долбают камень. Вечером – привозят. Все. Вся сверхприбыль – государству.
А сейчас? Бизнес хочет использовать дешевый труд и при этом не тратиться на создание более или менее сносных условий для содержания заключенных?
Бизнес хочет свалить затраты на государство, то есть на нас?
Вопрос в принципе прост: кто будет главнейшим бенифициаром, а по-русски говоря – выгодополучателем, выгодопробретателем?
И кто будет за все расплачиваться?
