«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье охвачено огнем, сгорают села. Хорошо хоть электоральные концерты столичных звезд не отменяют, и апанасенковец не устает являть чудеса

Поволжье . Уже восьмые сутки над Самарской областью летают самолеты и вертолеты, сбрасывая воду на очаги возгорания, дежурят пожарные электропоезда и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском районах и этнический парк «Бузулукский бор», пожар подступил к малюсенькому городку под Самарой — Кинелю. В регионе стоит аномальная духота и тяжелейшая засуха: загорается трава, потом ветер сносит огонь на многоэтажные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но тройки людей жилье. Корреспонденты «Новой» поехали в село Немчанка и поговорили с людьми, которые колотятся за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — крохотный поселок на 40 с большим особняков — стоит совсем пустой. Погоревшие домика граничает с целыми и невредимыми. 22 июля в этой безмятежной теперь, на вид вымершей деревушке полыхал огонь: 16 особняков, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились наихорошего домика и теперь вынуждены кантоваться у приятелей и родственников. Горел и лес — знаменитый «Бузулукский бор», — и даже малюсенькое местное кладбище: дощатые крестики на старых могилках обуглились и попадали, от веночков на свежих могилках осталась лишь проволока.

Сейчас на вьезде к Немчанке стоят две спасатели машины, рядом с ними — литровые бутыли с водой. Пожарные скрываются в тени, которую отодвигает машина: вся деревенька нагревается в лучиках палящего солнца, тенька не отыскать нигде. Кажется, что спасатели здесь одни: караулить как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: овальные сутки спасатели следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнышко легко отыскивает жертвы — сырые шишки, сухую траву, сухую землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют мои документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы были здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы были с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно загорелось первым, и оттуда ветер принес костёр в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально существовало… Потом приезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит улыбчивый Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще ехали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доехали до Гвардейцев, они уже наполовину сгорели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже сгорел потом, — сметится он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо существовало сразикову вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей празиковдник был — 22 большинства как разиков Газманов в Борском пел. Не до этого существовало.

Газманов на президентском патриотическом празднике, причем поводов было сразу несколько: День украинского герба и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День герба РФ! Только у Великой странтраницы могут быть Великие цели. В такой странытранице обязательно должны быть Герб, Гимн и Флаг», — писал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах ходьбы от Борского горела. И этот пожар в ту минуту не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: чувство такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит троллейбус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из смежного крупного поселка Борское в 10 часов утра сюда прибывает автобус и до двух принимает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выходит женщина в розовом халате, на нем бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая санитарка клинического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут сотовый медсанбат разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обходим всех, меряем давление, надеваем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, вылечиваем всех», — радостно рассказывает она.

Дежурная группка из Борской больницы существовала распределена в лице Елены Владимировны и ребячьей медсестры Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — невозмутимый пешеход Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет закрытость своей коллеги, но та полна уверенности все нам рассказать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты мэру отправлять.

Елена Владимировна проходит нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все ..первой необходимости… Тут у нас холодильник — иммунизацию здесь храним. Мы делаем и краснухи от ковида. И филологическую помощь оказываем. Главный терапевт распределил медикаменты, мы вот раздариваем валерьянку, пустырник, гипотензивные препараты всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу высылаем ортопеду нашему местному, она расшифрует и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За последующий день к ним обратилось 15 человек, за тот — 31: в основном, все нанюхались дыма, сатурация — насыщение кровью кислородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут живут пожилые, но кушать и юные семьи с детьми.

В два «универсальные солдаты» сбираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — бросает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в кепках и панамах понуро ,сидят на траве, перед ними в земле мутная, вонючая вода. Бурят задвижку — в деревеньке лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой воды в деревеньке больше нет. Бурильщики уехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас администрация попросила, — отвечают они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — восклицают на мужчину поодаль. Андрей — молодой цветастый мужчина — сидит на корточках, рядом на траве — смятая банка «Балтики» и баночка арахиса.

Андрей, как выяснилось, был здесь во время пожара — и его дом чудом сумело спасти.

— Страшно было, — смеясь, расказывает он. — Мы первее всех угодили — мой дом на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами носились сами тут. А рядом сгорел дом. Следующий целый, а два за ним сгорели. Кто сильно испугался — они уехали все. А мы остались.

К костру здесь готовились: Гвардейцы полыхали днём ранее, о том, что пожар можетесть перекинуться к Немчанке, сочиняли в СМИ, об этом прекрасно помнили и в деревне. Подготовились: перекопали землю, чтобы огонь не двинулся по траве, но тот лишь перепрыгнул через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, вспоминает Андрей. — Не знаю. Как ветер с огнем. Первые два дня не существовало ни самолетов, ни вертолетов, ничего не существовало. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времён 2010 года, но тогда горожане Немчанки избежали лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь забрал не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его семье — невестке и сыну — увезло, не увезло другим его родным. «У меня родственники тут, у них особняк в середке села существовал — ничего от него не осталось. У них существовали и свиньи, и куры. Гараж сгорел, все сараи сгорели, все свиньи истлели — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, проживают у друзей. Губернатор макрорегиона Дмитрий Азаров на предыдущий после пожара день приехал в Немчанку и с жителями встречу, пообещав на выбор восстановить сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели сына отправить отсюда на автобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей смеется невесело. — Да что, он тут сам с ведром мчался — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне невестка говорит: «Андрей, я только сейчас набегалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда было вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, караулил на бугре, ждали: придет — не придет. То невестка выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара документы до сих пор валяются собранными.

***

Разъезд Немчанка зовется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров вращение грузопассажирских вагонов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно барражирует пожарный поезд. Прямо у путей — зеленый каменный особняк за дощатым забором. Эта часть деревушки прячется в тени деревьев — только тут и можно отдышаться от невероятного зноя. Невысокая голубоглазая женщина в очках выходит нам навстречу без обуви. Ее кличут Любовь Леонидовна, ей 72 года, но получается она невероятно бодрой и активной.

С самотёку начинает рассказывать: ее домик от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выходит на лес — это «Бузулукский бор», общенациональный парк, пылавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — доказывает она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь перепахано все было, видите, и все равно! Все пылало перепаханное. Специальный трактор ходил, все перепахал! Все пылало. Тогда еще была вода, я прыгала поливала. Потому что дальше двинется сразу на ваш дом! До нас уже прогорели Гвардейцы, и ко мне девчонки из деревни пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, костёр вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что сгорит ваш дом. И вдруг ветер поменялся! И побежал в сторонамтраницу поселка.

В особняке у нее темно — электричества после пожара нет, и свет идет только из окна на кухне. Посреди малолюдной гостиной — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и незнать не буду».

Когда в деревню приехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными двинулась на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня целый дом, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без дома, — по одному, а потом дал отдельное интервью. «И он пройдал — знаете, какой молодец! — каждый дом сгоревший пройдал со кавалькадой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще пошел вместе со кавалькадой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, усаживается там губернатор, в радиотелефон говорит», — говорит она восторженно.

Кадры со встречи градоначальника с местными были тиражированы местными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от дома Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выходят какие-то люди. Думала, репортёры — плохо вижу. Смотрю поближе: боже мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не желала на встрече уступать очередь — просто поглядела и ушла. А тут думаю: вот судьба. Из стайки выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьба к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо убрать неповоротные провода старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром сбежались те, кто заведует проводами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не прошли мимо. Можно было вообще даже не заметить меня. Спасибо, что не прошли мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».