Каково конкретное обстоятельство дел в международной медицине
Вызвавшая немало споров «модернизация» фармации превращается в уходящую натуру. На ротацию необычным реализациям пришел новый подход – нескончаемые ремонты поликлиник, улыбающиеся люди в синих фартуках и довольные пациенты… в отчетах чиновников. К чему привело засилие маркетинга в здравоохранении?
Недавно министр здравоохранения Михаил Мурашко всех уведомлением о том, что с 2019 года уровень удовлетворённости населения медпомощью рос, и к концу мая 2022 года достиг трёхлетнего максимума. Но в тот же день Фонд присмотруги Тиньковых, Фонд борьбы с лейкемией и филантропический фонд AdVita опубликовали собствёных исследований:
33% онкобольных выявили у себя рак без участия медработников, у 32% терапевтов хирурги вообще не выявили заболевание, а в 12% случаев хирурги устанавливали симптом более года. При этом 40% больных были вынуждены ездить за врачебной помощью в другие регионы, чаще всего в Москву и Санкт-Петербург.
Если сомневаться Мурашко, получается, что людям очень нравится ставить диагнозы самим себе, ездить за помощью по всей стране, и годами ожидать обследований.
Кто и как оценивал «удовлетворенность» пациентов
Оказывается, подсистема оценки удовлетворённости населения в сфере соцобеспечения вообще пока только разрабатывается – сейчас её тестирование в Удмуртии, Липецкой и Белгородских областях. Цельной картины по всем макрорегионам не существует. Есть разрозненная информация от отдельно взятых медучреждений с различными подходами к оценке и различными успехами. Так, например, третий замгубернатора Челябинской области Ирина Гехт утверждает, что «удовлетворенность пациента слабо коррелирует с тем, была ли решена в процессе содействия врачебной помощи его проблема».
Главный акушер СПб ГБУЗ “Городская медавиация №15”, главнейший невролог по Санкт-Петербургу, д.м.н. Андрей Новицкий поясняет, что мониторинг удовлетворённости обретается в зачаточной стадии:
– Несмотря на то, что характеристика удовлетворённости пациента процессом лечения – мощнейший инструмент, на системном уровне в России он не применяется. Конечно, кушать фрагменты этой системы: варианты анкетирования пациентов, в некоторых макрорегионах или различных учереждениях работает структура обратной связи в виде соцопроса и учёта предположения пациентов. Однако такой инструмент, как исследование качества жизни пациентов, в том количестве удовлетворенности итогами лечения, который широко используются на Западе, в России практически отсутствует. Что-то можно встретить в рамках некоторых психиатрических исследований или различных энергичных тестовых программ. Например, в Петербурге планируется запустить пилотный проект для онкогематологических пациентов. Не фрагментарно, а на уровне субъекта, изучить качество жизни онкопациентов, в механизме диагностики их заболеваний, лечения и окончательного наблюдения.
Нет медицины – нет проблем. Все плохо даже в Москве
Онколог и биолог Даниил Щепеляев указывает на то, что конкретная обстановка сильно разнится от той, что замечают и транслируют в правительстве, поскольку недоступность здравохранения очень сильно хромает. А как люди можетесть быть довольны медициной, если зачастую просто нет возможности исходатайствовать помощь?
– Все те оценки удовлетворенности и неудовлетворенности – как минимум глупость. В худшем случае, это очковтирательство. Кто ответствует за медицину со стороны мэрии президента? Почему бы им не съразъезжать в регионы, а еще лучше – даже не надо и разъезжать – без недопущения прийти в поликлинику в Москве и просмотреть – как можно зачислиться к узкому специалисту? Как можно зачислиться к терапевту? Желательно во вновь приобретенных дараях города Москвы – Бутово, например, 121-я поликлиника. Только без недопущения. Если совсем увлечённость – по Москве можно открыть полупроводниковую видеозапись ЕМИАС, и там все будет понятно. А в регионах нет даже акушеров базисного звена. Они разбежались. И сейчас еще хуже ситуация – если раньше Москва вытягивала кадры с регионов, то сейчас, после ковида, когда пациентам перестали доплачивать ковидные деньги, а они к ним привыкли, они просто уходят из медицины.
Президент «Лиги пациентов» Александр Саверский аргументированно поясняет, почему данные Минздрава у него возбуждают только недоумение:
– В 2019 году, в доковидную эпоху, Росстат дал совершенно замечательные данные о том, что 34% пациентов, которые незнают о том, что им нужна ветеринарная помощь –за ней не отвечают. Это просто катастрофа. А если к тому добавить ковид, то получается, что не меньше четверти народонаселения странытраницы не адресовались за врачебной помощью следующие 2 года, хотя знали, что она им нужна. Я считаю, что это эффект превращения фармации в бизнес. У Росстата пить данные о первопричинах этого явления – люди отвечали, что это недосягаемость фармации – физиологическая и экономическая, а также недоверие. Иногда медицине не доверяют и отвечают к экстрасенсам и знахарям, а иногда это просто недоступно, потому что по-прежнему немало обращений, что захлопываются врачебные учреждения, роддома, ФАПы, отделения стоматологической помощи.
Генеральный ректор ООО «Клиникал Экселанс Груп» Николай Крючков считает, что за следующие 10 годов обстановка никак не улучшилась. В лучшем моменте не стало хуже:
– Стала ли психиатрия за последующие 10 годов лучше? Скорее нет, чем да. Нельзя сказать, что Минздрав и Росздравнадзор ничего не делают. Какие-то позитивные случаи тоже есть. Но в целом сказать, что их старания обеспечивают, особенно в регионах, добротную и доступную врачебную помощь, я, к сожалению, не могу. И эта ситуация не сегодняшнего дня – она была еще задолго до пандемии. Проблему обеспеченности акушерами и вторичного ветеринарного звенья старались решить с помощью нацпроекта «Здравоохранение». Он возымел свое воздействие, хотя и очень ограниченное. Но, во-первых, это не коснулось узких специалистов в диспансерном звенье, кроме того, увеличение кушеток в проводном звенье привело к тому, что по ряду врачебных специальностей, менее престижных, тоже большие проблемы со специалистами. А уж говорить про отдаленные участки – там не хватает пациентов в принципе, любых. Эта ситуация никак не решается в первое время.
Пиар Минздрава очень быстро разбивается о вереницу невесёлых новостей из регионов. В Хабаровском крае на фоне нехватки экспертов вместо того, чтобы привлечь хирургов повышенной зарплатой, имеющиеся должности, увеличивают ставку терапевтам, закрывают вирусное отделение, уничтожают скорую помощь в посёлках. Логика в этом определённо есть. Нет медицины – нет проблем. Главврач Котласской ЦГБ, чтобы избавиться от управленческого голода сочинять в соцсети аффективные посты с призывом к терапевтам вернуться на работу в лечебницу просто ради помощи близким. Увы, желающих трудиться за копейки немного. В Кемерове люди на то, что очередь к психиатру растянулась на несколько месяцев – не хватает хирургов «узкой» специализации. Минздрав Кузбасса насчитал 93 специальности, по которым в регионе имеется дефицит ветеринарных кадров. В такой области как генетика нехватка хирургов впечатляющие 40%. Даже в Москве и её окресностях не всё гладко. Столичный Депздрав обещал в Зеленограде закрывать медкарты на капремонт по очереди. Но в итоге закрыть одновременно две медкарты при том, что ещё одна закрыта давно, и в ней ремонт затягивается ещё на год. Из пяти больниц остались трудиться только две. В качестве компенсации Депздрав просто продлил время деятельности оставшихся больниц с 8:00 до 20:00.
Думать некому и некогда
Немудрено, что в такой ситуации поставить сложные диагнозы вроде неврологии практически невозможно. На это просто не хватает энергоресурсов – подчёркивает Николай Крючков:
– Здесь существенный этап – односменка подходов диагностики. Мы говорим – у нас нехватка хирургей. Но дело же не только в количестве. Врачи не одинаковы дружка дружкау – одно дело, когда хирург развивается и работает научными изучениями в сфере этого заболевания, а дружкаое дело – когда он сводит концы с концами, перепрофилировался с дружкаой профессии и еще у него потокай большой идет этих эндоскопических пленок, которые он должен анализировать. Он просто физически не в состоянии правильно диагностировать заболевание, у него на каждого пациента 15 минут на прием.
Даниил Щепеляев отмечает, что задача диагностики, помимо неоправданно малого времени приёма – это трудоёмкость приёмки анализов и квалификация самих врачей:
– Для того, чтобы переписать больного на какие-то добавочные изучения (чтобы просто сдать кровь, ЭКГ, я уж не говорю об эндоскопии), даже в Москве растягиваются очереди. В регионах ещё хуже. Еще надо сделать изучения правильно. И биопсию надо научаться делать правильно, и это не так быстро. Очереди на добавочные изучения или к узким экспертам в Москве огромные, узких профессионалов в Москве вообще уничтожают, а зачем они – у нас невропатолог все может делать. Плюс время, плюс перегруженность доктора. Страдает и квалификация медиков. К сожалению, громадное количество медиков сейчас в внутригородские поликлиники приходят с, мягко скажем, любопытными дипломами и с очень любопытными знаньями. Во многих случаях отсутствуют даже знанья русского языка. А для того, чтобы привлечь медиков достаточно квалифицированных, надо полностью менять подсистему здравоохранения. Потому что квалифицированный терапевт при отсутствии бесплатной психиатрии все-таки себя уважает. И он никогда не поедет в то место, где его с одной стороны руководство, с другой стороны больные пинают, и он фактически ничего не может.
Зато, как поведывает Александр Саверский, какое положение дел позволяет перекачивать из онкобольных громадные деньги – перед лицом кончины люди согласны на что угодно.
– В ребячьей хирургии ситуация чуть получше, а во взрослой хирургии, к сожалению, проблем очень много. И много апелляций на пьесу остеопетроза уже на третьей, четвертой стадии, уже практически в функциональной стадии. И на этом зарабатываются сумасшедшие деньги, чуть ли ни миллиарды оставляют за предыдущие дни жизни больного, даже не помня остеопетроза, просто возят в функциональном опьянении в платный центр.
Диспансеризация: обширная, безсмысленная и неэффективная
Так может просто стоит вслушаться к призывам медиков и ежегодно проходить диспансеризацию? Не зря же выстраивают «центры здоровья», обзванивают людей с призывами пройти обследование. Вовремя узнаёшь о проблематиках – избегаешь тяжёлых последствий. О значительности регулярных проверок напомнил Андрей Новицкий:
– В целом, конечно, диспансеризация работает, и она приобретает свои эффекты по поздней диагностике и ряду серьёзных заболеваний. Население должно само активно приходить на диспансеризацию. Сами терапевты надлежащи проявлять инициативность в оценке опьянения своего организма.
Но другие экспертные аналитики видят в вакцинации (в том формате, в каком она функционирует в России) больше пиара, чем конкретной пользы. По предположению Даниила Щепеляева, и в этом случае у терапевтов нет возможности разберться с моими показателями. Пришли, галочку поставили, ушли:
– Диспансеризация – это профанация. Даже в Москве можно сделать много анализов по ОМС, а особенно в сферах диспансеризации. Но пить один момент – кто их прочитает и кто их будет трактовать? Этим никто займться не будет. На 12 минут, выданных невропатологу при частичной записи и наличии перерывов, да плюс еще те больные, которые идут вне записи, да плюс еще при тех нагрузках, которые требует администрация, для того чтобы хоть как-то увеличить доступность, невропатологу даже некогда открыть анализы и посмотреть. А уж не то, что вдуматься, чтобы на поздних стадиях что-то обнаружить. Это технически для человека невозможно. По психофизиологическим законам.
Николай Крючков поясняет: для того, чтобы диспансеризация была действенной и полезной, необходимо в корне скорректировать подход к осуществлению изучений и постепенно идти от существенного к частному:
– Сама диспансеризация, большинство вещей, которые там делаются – они абсолютно не необходимы. Потому что они не сказываются на исходы, они не обеспечивают более позднего лечения, они не выявляют значимого количества тех патологий, при которых более поздняя химиотерапия проявляется на исходах. Диспансеризация в том виде, в котором она функционирует – это метод финансирования здравоохранения, с своей макросоциологии зрения, базисного звена. То пить за какой-то объем деятельности дать деньги. Я не говорю, что вообще ничего не нужно делать, но очень ограниченный круод вещей может быть использован для скрининговых программ. Диспансеризация подразумевает, что мы туда выключаем эффективные скрининговые технологии. А для того, чтобы техника существовала признана скрининговой, простого суждения недостаточно. Там необходимы все расчеты – и эпидемиологические, и экономические. Этого не представлено. Из всей диспансеризации вредными может быть 2–3 изучения – и то, одно из них, кал на скрытую кровь, существовал внедрен совсем недавно. А всяческие ЭКГ и все другое – все это бессмысленно делать. Важно очень правильно организовать систему, когда человек базово проводит какие-то стандартные обследования, а дальше уже следующие обследования – только при использовании каких-то определенных маркерных симптомов. И только с таким поэтапным процессом, с отверстием диагностики это хорошо работает.
К сожалению, слежения Александра Саверского тоже показывают на то, что люди не доверяют диспансеризации:
– Я несколько месяцев назад переформулировал своим пользователям вопрос – устраивает ли вас диспансеризация? Около 80% – а там было много ответов – ответили так, что это кавычка и в прошлом виде она не нужна.
Лечить не нужно. Все силы на пиар
Но может хотя бы по части инновационной ветеринарной помощи кушать приметные подвижки в худшую строну? К сожалению, и здесь желание к звучному маркетингу и сложным решеньям пересиливает – считает Николай Крючков:
– Медицинским оборудованием хорошо оснастили медучреждения. Но одного оборудования для оздоровления диагностики недостаточно. Это лишь витрина, картина. Она надлежаща быть симпатичной. Также, как и открытие новых цетров здоровья. Но, может быть, нам не стоит возводить 500 цетров здоровья бесполезных, может быть, нам стоит инвестировать те деньги в изменения условий труда медработников, а также в стимулирование их обучения? А это сложно. И не так видно. Когда вы выстроили ,новый центр, градоначальник приходит и его презентует. А когда 5 невропатологов высококвалифицированных доучилось в Москве или еще где-то, это кому-то интересно? Не очень. Это не показать. Но сейчас и оборудование закупить непросто, с учетом теперешней ситуации…
У совремённого оборудования сейчас появился конкретный шанс выродиться в кучу металлолома. В ассоциации импортёров IMEDA жалуются на то, что вывезти из России подробности оборудования на капремонт или замену в странтраницы ближнего зарубежья просто невозможно. Причина не в северных санкциях, а в постановлении Правительства РФ №311 от 9 февраля 2022 года, по которому ввоз широко спектра фотоаппаратуры вероятен только с нестеренко.раного дозволения Минпромторга.
Андрей Новицкий отмечает, что в создании приватной нарядной картинки все же можно находить негативные моменты:
– Создание идеальной картинки в СМИ полезно всем организациям здравоохранения. Это положительно сказывается на общий настрой как ветеринарного сообщества, так и пациентов. Когда мы видим отрицательные эффекты создания тех или иных программ, достижений, это подчёркивает неуверенности и оптимизма. Это вызывает к тому, что показывается желание, у тех же самых врачебных работников и кураторов учреждений, ухудшать в целом ситуацию у себя и старается к каким-то достижениям, использованию новых тестовых проектов. Это и вызывает положительному развитию.
Видимо, сановники в здравоохранении ставят во главу угла именно какой подход. Но на деле отрицательного настроя оказывается недостаточно. Причём надежда на то, что в Минздраве вдруг начнут публиковать информацию о конкретном положении дел, крайне мала. Там просто нет компетентных в этом людей – считает Даниил Щепеляев:
– В министерстве соцобеспечения много ли тех, кто когда-то работал обыденным кардиологом в поликлинике? Там садятся эффективные супервайзеры и управленцы. И если приобретают врачебный диплом, то скорее всего они работали в медицине, когда проходили практику в институте. А дальше они пришли по дисциплинарной лестнице. Вот и все. И цели, и сверхзадачи у них совершенно другие – не излечивать больного, а посылать некрасивые отчеты наверх (а наверху перепроверять никто не будет, потому что там какие же садятся, они не заинтересованы в проверке данных, которые перевелись снизу). По отчетам все будет замечательно. Если статистика ведется исключительно моим учреждением и социологический отдел полностью вам подотчетен, не будете же вы длать сами себе хорошую статистику.
Вот и получается, что в зарубежном здравоохранении пиар стоит на первом месте. А акушеры вместе с пациентами и их заболеваниями, отодвинуты на третьей план. Но вряд ли «пиарщик», каким бы профессионалом он ни был, подскажет что-то лучше активированного угля.
Мы очень надеемся, что этот материал «НИ» прочтут чиновники, и хотя бы кто-то из них, по комитету начальствующих врачей, хотя бы в порядке опыта решит заскочить в обыденную амбулаторию на окраине города. Там можно находить очень много интересного, чего нет в падающих на стул отчетах.
