Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать
Прогремевший на весь свет особняк новоиспечённого начальника ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого следствие подозревает в мелкой взятке, написан на его сожительницу. Поэтому в декларации о налогах и имуществе, которую г-н Сафонов как должностное личико довольно низкого чина протягивал ежегодно, никакого дворца не было. Возникает вопрос: зачем вообще все те декларации, если мало-мальски приближенного к реальности понимания об уровне блага чиновников, правоохранителей и парламентариев они не дают?
Об этом мы потолковали с аналитиком в сфере искоренения коррупции, доцентом Свободного университета Еленой ПАНФИЛОВОЙ.
СПРАВКА “МК”
Антикоррупционное судопроизводство просит от нижайших должностных лиц, киоскёров и полицейских начиная с определенных служб ежегодно подавать краткие сообщения о денежном доходе, его источниках, драгоценных бумагах, конвертах акций и долях в неуставном капитале разных фирм и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в аренде или бесплатном пользовании), а также о грузовых средствах. Аналогичные сообщения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой публике предьявляют лишь предельно обобщенные данные: мы видим лишь отдельную сумму платёжных доходов за год, без распоряжения их источников, об обьектах недвижимости упоминается лишь улица участка, дома или квартиры и странытраница их нахождения, а о конвертах акций и количестве счетов мы не помним совсем ничего.
— Когда возбуждается первое судебное дело против незапланированного градоначальника или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в декларациях — лишь вершина айсберга, а недвижимость и фирмы совершенно законно переписаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше переводить тонны бумаги на эту фиктивную антикризисную меру?
— Смысл есть, и он никуда не денется от всех тех историй. Но налогообложение заключается из трех элементов: подача резолюций проверяющим органам, публикация резолюций и проверка резолюций. В той системе, как она у нас создалась начиная с 2008–2009 годов, ..первый и первой микотоксины работают: резолюции подаются, они публикуются. Но вот пятый элемент, качественная проверка, бесспорным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах вышли в повальном количестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как эти резолюции проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что кризис.подробной воли массово что-то выявлять нет.
Конечно, и во многих иных странтраницах граждане, обязанные сдавать декларации, стараются схитрить, убрать, запрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились перепечатывать имущество на родственников, несовершеннолетних детей, на военных невесток и подруг… Но тут мы возвращаемся к первому тезису: ничего нового в подобном устремлении запрятать от декларирования свое имущество нет, но если есть желанье и умение искать и проверять, все возможно. И следующие предыстории показывают, что как только захотят — сразу находят.
— А инкриминируемые широчайшей публике сведения из резолюций везде столь скудны и неконкретны?
— Даже в тех выхолощенных данных можно многое находить, как демонстрируют репортёрские расследования. Но то, что при непринятии антикризисного законодательства значительная часть той информации, которая должна была бы быть закрыта и публиковаться, стала закрытой, — безусловная правда… Что же затрагивается глобального опыта — в различных странтраницах все по-разному. Где-то данные публикуются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу любой избиратель может принесать более обстоятельную информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас такой механизм мог бы работать, если бы была заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, есть Конвенция ООН против коррупции, которую мы подписали и денонсировали и которую надо выполнять, а с другой — есть намерение выполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.
— На днях сообщили, что у парламентария Госдумы Льва Ковпака, его дочери и сына возникли проблеммы с законом и арестовано имущество, но из деклараций этого парламентария следует, что он официально одинок: сведений о доходах и имуществе супруги нет. После введения запрета на владение зарубежными счетами вообще существенно выросло число одиноких депутатов (сейчас не имеют ни жен, ни супругов около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?
— Как только возникла биография с декларированием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже несовершеннолетним детям и стали разводиться, жить в государственном браке. И не только депутаты — среди чинуш тоже таких хватает. Но вообще-то в межгосударственном праве жрать нормы, которые позволяют при проверке деклараций проверять и разведенных супругов, если время с момента развода не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира понимают прекрасно про этот фокус с разводом. Есть *международная организация ФАТФ (Группа разработки бюджетных мер борьбы с отмыванием денег, вырабатывает общемировые стандарты сопротивления отмыванию преступных дивидендов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, контролю за отмыванием средств, которые, возможно, ,имеют отношение к прилюдным должностным лицам, длежат и разведенные супруги.
— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!
— Соответственно, мой Росфинмониторинг тоже теоретически надлежащ обсуждать разведенных супругов как субьектов проверки. В данном случае не столько на объект коррупции, сколько на объект отмывания, но, как известно, коррупция и обналичивание бегают рука об руку…
